А однажды поутру, когда солнышко уже вынимает всех из палаток и пора пить чай и жить новый день, к нам в лагерь мальчик прибежал. Такой мальчик обыкновенный, лет 14. В трусах и шлепанцах. Прибежал и сказал, что менты кругом, и пограничники тоже кругом, и что на берегу у пансионата автобус стоит, и всех сейчас повяжут.
Сказал так это все быстро и убежал восвояси.
Моя палатка была с краю лагеря. В общем, он мне лично это все и выдал. Я сидел у палатки и курил утреннюю сигарету, и тут этот мальчик абсолютно реальный, в трусах и шлепанцах. . .
И нет основания думать, что он перегрелся или трусы столь тугие, что у него от этого разум помутился. И хоть я и жил с краю лагеря, и мальчик говорил негромко и все еще спали, но сразу в нашем племени началась жуткая миграция. Все повыскакивали и побежали в разные стороны. Все имущество было брошено. Никто не взял с собой и ложки, просто все начали активно убегать в горы. Если крымские кочки можно горами назвать.
В моей палатке спал мой друг Леша Спирягин, так его и звали - Леша Спирягин, и никакие погонялова к нему не прилеплялись. Леша вылез из палатки и сел рядом со мной. А вокруг уже никого нет, все убежали. Я спросил Лешу: - Ну побежим? Леша явно не собирался бежать, да и мне как-то не хотелось. Мы так и сидели молча, сидели и курили. Я и Леша Спирягин. Леша вообще был всегда спокоен, я не представляю, чтоб он хоть куда-нибудь побежал. Наверно, бег в целом ненормальное явление. Ну разве в нормальной ситуации кто-то куда-то побежит? Бег бывает при всяких неприятных ситуациях, а у Леши не было в жизни неприятных ситуаций, наверно не было никогда.
Вот мы так посидели пару минут, и пришли менты и пограничники, как и предрекал мальчик в трусах и шлепанцах. Менты и пограничники начали на нас орать и вести себя некультурно. Их явно взбесило, что все убежали, и улов весьма был маловат. Думали полный автобус насобирают, а нашли только меня и Лешу.
Менты рылись в вещах и палатках, разрушали наш быт, мусорили, а пограничники вели себя поприличнее, особенно солдаты, тем все это было вообще по барабану, им бы побыстрее дембельские альбомы клеить начать, а тут хипню надо собирать в жару по побережью.
Тут в лагерь привели пару плохо бегающих, поймали пару хиппарей, и еще в палатке нашли герлу из Одессы. Как ее звали не помню, кажется Оля. Помню, она совсем юная была и приехала пару дней назад. Я спросил ее, что она-то не срулила, не слышала движения масс? А Оля и не собиралась убегать, она была уверена, что ничего дурного еще в этой жизни не совершила и бежать в горы ей еще рано…
Менты так не думали и под конвоем реально вооруженных пограничников повели нас к автобусу. У автобуса толпились отдыхающие с отпрысками и без оных. У них шла горячая полемика о нас. Одни уверяли, что нас надо казнить, другие - помиловать. В их размеренной пляжной жизни произошло незапланированное мероприятие - дискуссия на тему неформальной молодежи. Нас усадили в автобус под реплики отдыхающих.
В автобусе было жарко, нас повезли куда-то, и на развороте я увидел мальчика в трусах и шлепанцах. Он лежал на берегу на полотенце. Рядом лежали папа и мама. И много идентичных семей лежало вокруг, одинаковые, как макароны в пачке, только трусы у всех разные и шлепанцы. И все смотрели бесплатное кино, про то, как хиппи садят в автобус и увозят в неизвестном направлении. И мальчик приподнялся над этим лежбищем котиков и поднял свою лапку, и показал нам пальчиками V! И я, сидя у окна этого вонючего автобуса, показал ответное V. И Леша Спирягин тоже показал V. И это был звездный час мальчика! Я видел, как он обвел взглядом всех вокруг! Может там, в этом киселе организованного отдыха, среди прыщавых юнцов он был изгой, его спихивали в воду с пристани, сыпали в трусы песок, не брали с собой лазать на деревья у открытого кинотеатра, а он и не с ними-то был по умолчанию! И сейчас ему показали V! Ему и только ему, да и кто тут может конкурировать? ! И теперь все пошли в жопу! . .
Я видел, как маман дала мальчику подзатыльник, несильный и незаметный особо, такой испуганный подзатыльничек, а отец явно был в гневе. Поступок сына был явно неблагонадежен…
Где ты парень сейчас? Твои шлепанцы донашивает на даче бабушка, а отец, может, работает в американской компании и привык уже говорить шефу «ОК», и они с маман гордятся, что на отдыхе в Турции их принимают за немцев, и ты сам в полном порядке…
Может, мы с тобой встречались, и никто никого не признал, да это и не нужно, но, наверно, ты вырос классным человечком, хотя жизнь - корявая штука, не знаю, в какую сторону тебя вертануло, но ты сделал классный поступок, «хоть он и не изменил ничего»…
Нас завезли в какую-то деревню и посадили в клетку в деревянном бараке, где размещалось отделение милиции. За стеной кудахтали куры, или еще какие другие создания курлыкали, пахло дерьмищем коровьим, и было непонятно, почему нас не отвезли в Рабочий уголок. Там есть отделение посерьезней. Погранцы быстро свалили, им явно все это было не надо. С нами остался мент, он за столом сидел, а мы в клетке. Мент потел и тужился, выуживал у нас штраф за всю тусовку. Костры жгли, деревья рубили, еще что-то плел. А нет у нас денег, к тому же насчитал он бешенную сумму - 100 рублей! Видимо, коровник решил крыть шифером к зиме, а зарплата маленькая.
Когда понял, что нет денег таких, то разозлился и начал звонить в Симферополь братьям по погонам с требованием прислать машину и переправить нас в спецприемник. Там явно не хотели гнать машину. Мы бунтовать стали - с чего спецприемник, у нас паспорта-то есть. А этот жучара противный паспорта наши куда-то зашкерил и зубы скалит - нет паспортов, сейчас в приемник, а бабу в триппербар.
Ход простой и распространенный. Ужасно, но с Симферополя вроде как пообещали прислать машину. Или врал мент, или правда собирались приехать, но мы расстроились весьма сильно.
Оля прямо слезами вся покрылась, как дерево ива.
Тут Леша достал из глубин своих глубин 50 рублей, то ли в носке были, то ли еще где. Я опешил, а мент еще кляньчить больше стал. Прямо упрашивал, умолял еще поискать, но больше не было. Конечно, были какие-то рубли в карманах, но ситуацию они в корне не изменили бы, и мент забрал 50 рублей и выпустил нас, горемычных.
А к ночи все в лагерь вернулись, а мы и не думали обижаться на их побег, каждый решает сам. Оживление в темноте было до утра, но так никто громко и не осмеливался заговорить, все шептали и шушукались…
А мы легли спать раньше обычного. Леша переживал за 50 рублей. Ему их папа дал, Леша хотел на фрукты их потратить, он по весне переболел гепатитом с иглы, и печень шалила не на шутку…
Вот так мент помешал восстановлению клеток печени Леши Спирягина.