– Что мне осенью с армией делать? – постоянно мучился Коля вопросом. Предложение просто косить его не утешало.
– Мне не поверят! – говорил он. – Меня заберут, а в армии я не выживу…
Мы его утешали, говорили, что он похож на крезанутого, что его точно положат в Кащенко, что он на нормального вообще нисколько не похож, но его ничего не утешало и периодически пробивало на эту измену, и в результате он решил подготовиться заранее, а именно – сделать себе след от бритвы на руке. Способ проверенный, врачи в военкомате сразу отправляли призывников со следами суицида в дурильник, но резать руку, пусть и не до вен, а только декоративно-поверхностно Коля никак не мог. Он мучился, крутил в руках бритву, бубнил и бубнил, но резать не решался. Потом стал просить нас почикать его слегка, по-дружески, но все отказывались. Резать живого, теплого друга, пусть и не сильно, – это слишком.
И однажды поутру, помню, что это было рано утром и почти все еще спали, он решил разукрасить себя раскаленным ножом. Ему показалось это более простым способом достичь желаемого шрама.
От нас он требовал помощи простой – держать его за ноги.
– Я раскалю нож на костре, лягу на живот, вы будете держать мои ноги, и я приложу нож к руке, – говорил Коля.
Я и сейчас не понимаю, зачем надо было его за ноги держать. Боялся убежать? Нож был у него в руке, что опасного он видел в своих ногах, чем они ему мешали? Не ясно, история об этом умалчивает…
Или он боялся от боли ударить себя пяткой по голове? Не знаю, но, видимо, была в этом какая-то логика, а может, и объяснения были внятные. В общем, мы в результате согласились помочь будущему призывнику в создании этого важного шрама и уселись на его ноги, а Коля взял в руки раскаленный нож.
Вот сейчас я хотел написать – докрасна раскаленный нож, но притормозил, потому как эта фраза уже попадалась в разных печатных трудах и не раз и при всяких страшных обстоятельствах, и вообще она страшна люто – докрасна раскаленный нож!
А еще я вспомнил сразу Сашу Пессимиста и прямо представил, как он потом скажет, что я все преувеличиваю, и «докрасна раскаленный» он мне не простит. И скажет, что все было проще, что ножик был махонький, детский и тупой со всех сторон, но я помню этот нож!
Это был здоровый кухонный нож. Его, как и кастрюлю для кукурузы и чайные чашки и прочее, притащил Вадик из кухни, где он проходил свою практику. Он нам и одеяла какие-то драные принес. И нож был здоровый, это уж я точно помню, а когда он в костре полежал, стал еще и раскаленный. Вот и получился у Коли в руках докрасна раскаленный нож, и это сущая, страшная правда!
В общем, Коля взял в руки эту раскаленную штуковину (докрасна раскаленный нож), а мы крепко держали его за ноги, при этом я видел, что Коля делал, хоть и был сзади. Коля спокойно, не дрогнув ни одной ногой, приложил нож к руке, к тому самому месту, где у нормальных самоубийц остаются величественные шрамы. Послышалось мерзкое шипение, и от руки поднялась струйка неприятного дыма. Запахло паленой человечиной, запахло жареным другом, завоняло жареным хиппи.
Вот вы можете сказать, как пахнет жареный человек, к тому же друг? Вы никогда не нюхали жареного друга? А я вот понюхал и скажу вам, что запах отвратительный! Возможно, что есть и приятно пахнущие жареные друзья, но Коля к таким не относился…
Может, дело в правильном питании или в чем еще, не знаю, но запах от Коли был ужасный…
А дальше Коля сделал такое, что я и не знал, что он может такое сделать! Он спокойно рассмотрел свою разверзшуюся кожу и спокойно сказал:
– Неровно как-то получилось, не поверят…
И стал, как на уроке труда выжигателем картинки на доске выжигают, этим все еще раскаленным ножом выравнивать свой ожог до нужной конфигурации. Делал он это абсолютно спокойно, только дымок вонючий валил. Смотреть на это было нереально. Конечно, мы голосили, умоляли его прекратить шрамирование, доказывали, что все получилось прекрасно, но Коля творил, не покладая рук. Остановился он, когда нож остыл. Результат был впечатляющий, описать его руку я не смогу. Хичхок упал бы в обморок, Стивен Кинг нагадил бы в штаны.
Прошло время, и шрам помог Коле попасть в дурильник. Шрам был огроменный, видали мы шрамы, но этот был круче всех. Когда через год нас повязали на Украине в менты, то все отделение сбежалось рассматривать шрам при личном досмотре Николая, а в поезде через пару лет тетя какая-то попросила проводницу пересадить ее куда-нибудь, только подальше от нас…
Коля при этом и не пискнул. Побрел в море руку пополоскать, рану таким образом простерилизовать, и что интересно, рана достаточно быстро затянулась. Коля вначале носил тряпочку на руке, типа бинта, а потом вообще рану не перевязывал и никак ее не обрабатывал. Ходил, людей пугал. Вообще с этой зияющей раной вначале, пока она была совсем свежая, он был похож на зомби, на самоубийцу у которого все получилось, но он еще напоследок решил погулять…
Говорят, что откосить просто. Кто так думает, пусть возьмет ножик и докрасна его раскалит…
В общем, вы понимаете.