Залесский Лев Борисович: Мой путь

Часть 2

По воспоминаниям Геры, отец отца (мой дед) Исаак Моисеевич был машинистом паровоза на линии Пермь-Екатеринбург. Он приехал из Франции, умер в 1902 году, похоронен в Перми. Мать отца Паулина родом из Вильнюса, умерла в 1910 г., не работала, похоронена в Перми. Кроме моего отца, у них было ещё 4 детей: старшая – Елена, Софья 1888 г.р., Зиновий 1896, Дора 1900 г.р. (родилась в Вильнюсе).

Брат деда Леопольд был ревизором движения. Зиновий – нефтяник, жил в Баку, его жена Раиса Адольевна – тоже нефтяник со специальным образованием. На старости лет жили в Москве. Его дочь Анна Зиновьевна Хенох была пианисткой, её мужа, геолога звали Кирилл.

Сестра Исаака была замужем за Яковом Львовичем – революционером, он был потом директором большого военно-химического объединения. Жили они в Москве. Двоюродная сестра моего отца Хиена Борисовна (в просторечии – Хеся) Березницкая – жена Якова, умерла в 1990 г. Муж расстрелян в 1937 г. Две (или три) сестры Хеси жили в Куйбышеве.

Сын Якова (брат Хеси) Лев инженер-энергетик.

Борис Исаакович-(Ицковичъ) Хенахъ (впоследствии - мой отец). Пермь, 1918 год.Дочь Хеси Вера Яковлевна Березницкая, по мужу Кунельская р.18.08.1928 – лор, профессор, д.м.н. Муж Лёня умер в 1998 г. Адрес Веры Кунельской: Нагорная ул. д. 19 к. 2. У Веры две дочери. Старшая – Аля (Ольга Леонидовна) ~1954 г.р.; младшая Наталья Леонидовна оториноларинголог, доктор медицинских наук, заместитель директора по научной работе Московского научно-практического Центра оториноларингологии сл. (495) 633-9236, т. д. 242-76-29 Кунельская Н.Л Фрунзенская Наб., дом 50, кв. 50. (ответ: 20 лет как не живёт).

Есть брат Веры Березницкий Лев Яковлевич 8.01.1923, окончил МЭИ.

Вернёмся к старшему поколению. Елена (сестра моего отца) жила у Леопольда. Когда сбежала его жена, он привёз Елену в Пермь к матери.

Софья жила в Перми. Александр Калинин привёз её в Свердловск в 1934 г., а в 1937 Калинин, Дора, Гера с Софьей переехали в Воронеж. Дора в Свердловске кончила химфак. У Софьи семьи не было, в Перми она работала машинисткой; умерла в августе 1941 г. от рака желудка.

Полученные в мае 2016 благодаря моей пермской знакомой Александре Отиновой архивные данные уточняют рассказ Геры.

Отец при рождении (дата его рождения 9 апреля 1892 года (21.04.1892 по новому календарю) документально именовался Борис Исаакович-(Ицковичъ) Хенахъ.

Его родители (мои дедушка и бабушка) Исаак Зунцелевич Хенахъ (к 1907 г. его уже не было в живых) и Паулина Львовна (Песя Лейбовна) урож. Ленц. Можно предположить, что дед именовался Жосельским мещанином.

У отца был брат Зиновий Исаакович-(Ицкович) Хенахъ, который умер 11 февраля 1907 г., завещав Борису вклад в Пермское Отделение Государственного Банка билетами... 4% Государственной Ренты всего 11 листов, номинальная сумма коих равна 3400 руб а курсовая - согласно табели оценки бумаг для начисления наследованных пошлин в первом полугодии 1907 года равна по 73 руб то есть всего 2482 рубля.

Похоже, что у отца были также две сестры – Сара Исааковна-Ицковна Хенахъ и Деббора.

Упоминается аттестат отца: «вступив в АЛЕКС..КОЕ реальное училище 14 августа 1901 году и окончил 8июня 1909 году полный курс по основному отделению при отличном поведении. Указываются и оценки: по закону Божиему – 5, так же как и по истории и черчению, по немецкому и французскому языкам – 4, а по русскому – 3». Это вызывает улыбку и удивление, ибо много позже он был безукоризненным корректором.

Не совсем понятна запись о том, что после службы солдатом в 105-м Оренбургском полку «он попал в плен и определен в первобытное состояние 23 мая 1918года освобожден от воинской обязанности. В плену был ...комиссия сочла его освободить в первоначальное состояние..» Есть его фотография в этом возрасте. Упоминается отец и в фонде агрономического факультета Университета.

Калинины ушли из Воронежа 07.07.42 пешком до Грязей, оттуда с пересадками в Деево (Рязанская область). Дору при этом потеряли. Дора работала в Пединституте препаратором кафедры химии и уходить из Воронежа не хотела. Их коллектив бросили на рытье окопов до августа. От нагрузки у неё произошёл психический сдвиг. Отец Геры работал в особом отделе железной дороги и с начала войны находился на казарменном положении. В 1944 все собрались в Липецке. Отец умер от туберкулёза в 1947 году в возрасте 51 года. Дора в Липецке до 1949 года была на инвалидности по психическому заболеванию, после чего до 1958 работала на санэпидстанции. Умерла в 1983. Последние годы была в тяжелой степени старческого склероза (болезнь Паркинсона или Альцгеймера?) и доставляла семье массу неприятностей. Гера была замужем за Николаем Ивановичем Степановым, инвалидом войны, который умер на два года позднее Геры (Гера – в 2008 году).

Согласно сохранившемуся собственноручно написанному отцом Личному листку по учету кадров, он в 1910 г. окончил Пермское реальное училище, в 1910-1914 гг. учился в Льежском политехническом институте, в 1932 окончил полуторагодичные курсы техредов. В 1919-1921 работал в Екатеринбурге (инструктор профтехобразования в отделе народного образования), с 1921 – в Москве (корректор – литредактор – корректор до конца жизни).

Из того же листка следует, что его отец – паровозный машинист (не исключено, что истина скорректирована в угоду советской целесообразности), умер до революции.

Но на мой запрос в облархив Перми (дважды) ответили, что никаких данных о Хенохе не нашли, А еврейская община просто не ответила. Зато в Брюсселе в телефонной книге Хенохов 1,5 листа. Три запроса в Льеж остались без ответа.

Весной с помощью Миши (он работал экономистом в тресте Главмаслопром) мама получила работу (без жилья) в какой-то дыре в области. По разным причинам за войну она 5 раз меняла работу, и мы переезжали, проживая в случайных углах и перебиваясь с пшена на воду. В одном месте (то ли Фокино, то ли Сомовка, а ещё было Варварино) ей выделили участок земли в 5 км от деревни, на котором она посеяла просо (это при её-то зрении, плохом сердце, отсутствии опыта и полном неумении ориентироваться), а потом  собрала урожай и на себе принесла домой. Работали тогда без выходных и ненормированно, так что свои "сельхозработы" она делала в темноте.

С Варварино связана история с систематическим угоранием. Мама работала допоздна, и в доме, кроме меня, была только пожилая хозяйка. Она топила печь, и закрывала трубу ещё до полного прогорания дров, так, что у меня начинала болеть голова, и я на грани потери сознания выбирался на лестницу в сени. Лучше мёрзнуть, чем мучиться в угаре.

В меру своих сил и существенно нам помогал Иосиф. Он присылал нам посылки с "мелочами"– галантереей, которая в Москве ещё была, а для села были большой ценностью, это нас поддерживало. Хотя жизнь московской семьи тоже была скорректирована войной – на какое-то время они эвакуировались в Куйбышев, но вскоре вернулись. В Михайловском мы получили от них денежный перевод.

В трёх местах мама устраивала меня в детсад, в других я пасся самостоятельно. В пятилетнем возрасте состоялось моё первое публичное выступление. Дело было в январе. Мама взяла меня на торжественное собрание, посвящённое годовщине Ленина. После официального доклада партсекретаря варзавода (это Фокино, мы жили при заводе, который делал варенье для армии) прозвучал вопрос: "Кто хочет выступить?" Наступила тишина, желающих не было, и на сцену пошёл я. Там, встав на табуретку, я прочитал стихотворение о Ленине. Успех был большой. 

Там мы жили в каком-то казённом помещении. Помню, что хлеб мама пекла сама в печи (и этому пришлось научиться!). Мне разрешалось слепить свою маленькую булочку из ржаного теста и запечь вместе с большой.

Неместная внешность и совсем экзотическая фамилия не проходили без последствий. Ещё раньше, в Чугунах, где мы жили у Лизы Дедюкиной, я ходил в детский сад спиртзавода, располагавшийся в двухэтажном доме с печным отоплением. Местные старшие мальчишки в пути и на входе «угощали» меня кличками, снежками и тумаками. Так что девочка лет четырнадцати-пятнадцати (тоже из эвакуированных) временами сопровождала меня, при этом доставалось и ей. Наверно, непривычно чёрная шевелюра подвигла одного из моих «коллег» сбросить мне на голову полено со 2-го этажа, когда я был на первом. Пролом, кровотечение. Может быть, этим эпизодом объясняются отдельные странности в моём поведении (ха-ха). Там же, в Чугунах, нас выводили летом на подкормку, когда появлялась земляника. Сообщаю рецепт и технологию: сорвать лист берёзы, сорвать ягоду земляники, положить ягоду на лист и свернуть эту композицию пирожком, после чего съесть. Большим лакомством считалась дуранда.

Мама организовывала подкормку дома, собирая в лесу малину. Преимущественно на опушке, чтобы по звукам не терять направление для возвращения. Однажды, как она рассказывала, она отчётливо услышала, как кто-то шумит и дышит по другую сторону куста. Когда она окликнула «кто тут?», этот кто-то с треском бросился наутёк. Скорее всего, малиной лакомился медведь.

И ещё один источник пополнения нашего рациона – погибшие куры. Дело в том, что в те годы Казанское шоссе проходило по деревенской улице (позже шоссе прошло в километре от деревни). И хоть и не часто, по ней пролетали машины. Попавших под колёса кур хозяева не ели, а отдавали нам.

С военной порой связаны ещё два воспоминания.

Наверно, тогда мы жили в Чугунах. Отцу в Москве сделали операцию, после чего полагался длительный больничный отпуск. И он приехал к нам. Чтобы не сидеть на шее, он устроился ночным дежурным на конюшню и спал там около лошадей.

И другое, совсем другое. Видимо, у нас с мамой были выезды в Горький. При этом она оставляла меня в семье земляков по Белоруссии. Их фамилия была Почтарь. Это были немолодые супруги и две дочери. Отец семейства, наверно, занимал солидную должность, только этим можно объяснить благополучие и даже преуспевание (так, по контрасту с нашими мытарствами, мне запомнилось) в этом доме. Хозяйка не работала, и в квартире царил идеальный порядок. Ко мне отношение было выше всяких похвал. Мы бывали там и после войны, а я - и много позже, когда родителей уже не стало, их дом был снесен. Дочь Гута с семьей жила недалеко от бывшего родительского дома, муж её Головань дорос до уровня главного конструктора Гидромаша; у них была милая дочка Полина немного моложе меня, получившая музыкальное образование и работавшая затем в консерватории.

Младшая из сестёр Фира вышла замуж за Абрама Христофоровича Розенблюма - милейшего человека, прошедшего войну и работавшего начальником ЦЗЛ завода им. Фрунзе. Периодически мы с ним встречались, всегда он излучал тепло и приветливость. Умер он в феврале 2016 года в возрасте 94 лет. О судьбе остальных на момент написания этих воспоминаний я не знаю.

Но вернёмся к военной поре, ещё подробности.