Обычно Сильва постоянно жила в прихожей рубки дежурного по кораблю на юте, в тот день она сперва лежала на боку и ездила на качке от переборки до комингса входной двери по отполированной до блеска дележной палубе, скуля при каждом ударе волны, а позже приняла позу, которую я у собак никогда не видел. Сильва легла на живот, а все четыре лапы были раскинуты в стороны под прямым углом к туловищу, таким образом собаке удалось фиксироваться на месте, однако голова бедного пса перекатывалась из стороны в сторону, как будто бы прикреплена к туловищу одной шкурой.
К утру мы вышли на траверз Крита, шторма как не бывало, и Сильва с подхалимским видом бодренько вертелась около камбуза с явным желанием компенсировать вынужденную суточную диету и ту «дань Нептуну», которая не минула и её.
Средиземное море поражает всякого человека, впервые увидевшего цвет его воды.
Не берусь назвать эту удивительную яркую, радостную синеву волн! Сколько бы раз я ни видел в разную погоду, в разное время суток эту совершенно особенную синеву – всякий раз удивлялся чистоте красок и чувству праздничности и приподнятости настроения.
Идем к Гибралтару, уже неделю смотрю на эту густую голубизну, и опять вновь и вновь мелькает мысль – нигде кроме Средиземного не видел я этой прелести! Этих непередаваемо нежных переливов всевозможных оттенков от темно-фиолетового до нежно голубого, но неизменно чистого и яркого цвета, дающего радость.
Обычно с выходом из Эгейского моря, как правило с утра, начинаются облеты. Сперва одиночные, причем каждый раз играется боевая тревога, потом облеты становятся чаще и в готовности сидит только дежурный расчет зенитчиков. Особенно нахально совершают облеты американцы. Иногда кажется, что очередной Фантом задался целью пролететь между мачтами. Зачастую с пикированием и несколькими заходами.
Бывали в воздухе и других средиземноморских стран, но они держатся в отдалении и вели себя неназойливо.
Был один очень любопытный эпизод . Вышли мы в начале мая с первым курсом на КРЛ «Слава» , который должен был быть штабным кораблем Средиземноморской эскадры КЧФ.
Для курсантской практики специального штурманского класса с прокладочными столами на «Славе» не было.
Перед практикой спешно сделали каркас из арматурного железа над кормовой зенитной батареей и все пространство от барбета по полуокружности на рост человека по высоте и крышу обтянули брезентом.
Между зенитными автоматами так густо, как только позволяло место – установили прокладочные столы.
Это сооружение по сходству формы и материала получило у курсантов название – «цирк шапито» или просто «цирк».
Входы в цирк были и ростр правого и левого борта, где, как известно, размещены батареи «соток» в полубашнях.
Всё пространство от надстройки до лееров между орудиями левого борта было заставлено ящиками с картофелем в несколько ярусов, по высоте выше человеческого роста и все ящики, а также и орудия – закрыты громадным брезентом. Брезент был хорошо обтянут и защищен.
Курсанты конечно, быстро оценили это сооружение и начали прятаться поодиночке между брезентом и ящиками, а со временем, сдвинув ящики, устроили между ними целый лабиринт укромных местечек. Обнаружив эти случаи, преподаватели точно знали, где искать отсутствующих на занятиях.
Со временем, когда картошка стала убывать, и количество ящиков уменьшилось, был сделан сквозной проход, который постепенно расширялся.
Получилось очень удобное место для всевозможных занятий и бесед.
Оказывается, со стороны наш «цирк» и примыкающие к нему «картофельные ряды», тщательно закрытые брезентом, выглядели очень живописно, если не сказать больше.
Еще в Босфоре упомянутый ранее катер с телеобъективом буквально чуть не выскочил на палубу крейсера, извел на нас массу фотопленки и, конечно, особый интерес проявил к левому борту и «изделию» под брезентом. Однако брезент был аккуратно обтянут, и уточнить, что он скрывает, не удалось.
В Эгейском море начались облеты, да такие, каких я никогда не видел. Кроме Фантомов были привлечены специальные самолеты радиолокационного дозора с громадными обтекателями для радиолокационных и радиоразведовательных антенн.
По приходе в точку облеты продолжались. Буквально рядом с крейсером встали два американских тральщика. Если крейсер разворачивало на якорях, то тральщики опять выходили со стороны левого борта. Непрерывно велось наблюдение всеми видами оптических средств.
В конце концов и облеты, и тральщики стали обыденным явлением, и мы перестали обращать на них внимание.
Как выяснилось позже, в день прохода «Славой» Босфора в зарубежной прессе появилось сообщение о наличии на борту крейсера нового вила оружия, тщательно скрываемого под брезентом!
Стало понятным столь пристальное внимание со стороны всех видов разведки к кораблю-ветерану.
Краснознаменный крейсер «Слава» (бывший КРЛ «Молотов») к тому времени был уже реликвией флота. В года Великой Отечественной войны он участвовал в подавлении огневых средств в Одессе и Севастополе, неоднократно вступал в бой с авиацией, получил тяжелое повреждение (была оторвана корма), однако своим ходом дошел до базы, был отремонтирован и встретил конец войны в боевом строю. Это был знаменитый на флотах корабль «со ступенькой на юте» Дело в том, что для ускорения ввода в строй боевого корабля крейсеру приварили корму от корпуса строящегося крейсера «Фрунзе». Корма была заметно шире и выше обводов крейсера «Молотов» - так получилась «ступенька», выступающая поперек юта и расширяющаяся кормапо обоим бортам. Понятно, что рассказы о боевых делах краснознаменного крейсера и такая оригинальная деталь, как чужая корма, которую все видят, вызывали живейший интерес всех слушателей.
Прощанье с приветливым Средиземноморьем происходило у Гибралтара. Всегда с большим интересом курсанты рассматривали знаменитую скалу с системой водосборных сооружений, видимых издалека в виде характерных полос светлого цвета ( воды в Гибралтаре, как известно, нет и используется привозная или собранная со склонов местности во время дождей). Вызывает интерес набитая судами гавань, амбразуры с жерлами станинных орудий в несколько ярусов, аэродром, сооруженный на месте городского пляжа. Взлетная полоса идет вдоль берега моря, чуть возвышаясь над уровнем воды. Вся оптика правого борта облеплена любопытными. О Геркулесовых столбах можно рассказать многое!
За Гибралтаром вода становится свинцовой, постоянный ветер, на гребнях волн – барашки. Справа по курсу мыс Трафальгард и случай рассказать о прославленном адмирале, который сложил голову в этих водах в 1805 году (21.10.05)
Однако уж если вспоминать Нельсона, то объективности ради следует не упустить возможности подчеркнуть, в каких авантюрах он участвовал, в каких сомнительных боях получил свои знаменитые раны и каким верным, но беспринципным деятелем проявил себя сэр Горацио и в Египте, и в Неаполе, и перед Копенгагеном.
Не грех вспомнить, что маневр при Абукаире (01.08.1798), который стал фундаментом славы адмирала, за 7 лет до Нельсона блестяще применил Ф.Ф.Ушаков, разгромив сильную турецкую эскадру при Калиакрии (31.07.1791)
Недаром сэр Горацио всю жизнь люто ненавидел Ушакова и все русское.
А сейчас опять начнутся облеты. Рядом испанский порт Рута – база американского флота.
Волны бьют в левую скулу, летят брызги. Появляется настроение сменить тропическое обмундирование на нечто более солидное. Впереди Бискай, который редко удавалось пройти без доброго шторма, а значит и очередного испытания «на прочность», на любовь к морю, к Флоту, к кораблю.
Июль. 1987 г.