В самом начале русско-турецкой войны 1877—78 гг. (война за освобождение Болгарии от турецкого ига) в России активизировались всевозможные общества содействия болгарскому народу и освободительному движению. В приволжских губерниях родилась идея изготовить расшитое многоцветное знамя цветов болгарских повстанцев (цвета российского флага с заменой синей полосы на зеленую, в память другарей-гайдуков, скрывавшихся по лесам).
Полотнище знамени поручили расшить самым знаменитым рукодельницам.
Помещик Максютов (Максютин? Мансуров?) был активным общественным деятелем и рекомендовал для работы над вышивкой знамени Анастасию Канунникову (жену Василия Павловича).
Когда знамя было выполнено, целая делегация общественных деятелей губернии с некоторым числом обслуживающего персонала выехала на театр военных действий для вручения знамени по назначению. Среди обслуживающего делегацию персонала якобы был муж Анастасии-рукодельницы, Василий Павлович Канунников.
Знамя было с большой помпой вручено командованию болгарских ополченцев и получило название Самарского знамени.
Болгары воспринимали Самарское знамя как национальную святыню, символ духовной общности русского и болгарского народов.
Самарское знамя выносилось в войска в самые ответственные моменты боя и всегда вызывало общее вдохновение и духовный подъем войск, приводивший к успеху.
Как реликвия обретенной свободы боевое Самарское знамя в настоящее время хранится в историческом музее Софии. Есть масса живописных полотен батального характера с изображением Самарского знамени.
Обслуживающий персонал делегации, вручавшей Самарское знамя, получил в подарок мундиры болгарских ополченцев, а члены делегации — офицерские мундиры.
Василий Павлович, конечно же, очень гордился своим участием в делегации и надевал мундир по церковным праздникам и иным торжественным случаям.
Неодобрительные высказывания по этому поводу я в детстве слышал от своей бабушки (со стороны матери) — Агриппины (баба Груня).
Единственная фотография Василия Павловича с супругой Анастасией в альбоме — Василий Павлович в мундире болгарского ополченца.
Видимо, эта легенда имеет под собой почву, и если это так, — то можно предположить, что отношение, даже косвенное, к Самарскому знамени имело значение для столь успешной карьеры Федора Васильевича.