Как всякая воинская часть, тем более расположенная автономно, - наше училище несло в Танхое караульную службу.
Караульных постов было немного (в помещении вестибюля школы, где размещалось управление; у знамени; у склада боеприпасов, который помещался на отшибе за жилыми бараками; у пакгауза с пушками = под громким названием «артпавильон» – рядом с нашим радиодомиком непосредственно на железнодорожной станции; и, как положено, у караульного помещения) Каждый из внешних постов от караульного помещения был не менее как в километре, причем и в сторону от поселка и в сторону нашего жилья, т.е. между постами было вдвое дальше.
Караульное помещение размещалось в отдельно стоящей избушке на берегу Байкала, примерно посередине железнодорожной ветки между станцией и бараками, где был камбуз и наше жилье. Надо сказать, что все уставные действия по караульной службе, т.е. – подготовка, развод, смена постов и т.д. – соблюдались свято, невзирая на трескучие морозы и далеко не уставные условия нашей жизни в Танхое.
В карауле приходилось стоять довольно часто. После 2 – 3 раз наряда часовым, меня стали наряжать разводящим (из-за удаленности постов; в конце концов пришлось иметь двух разводящих, это когда часовые стоят по часу из-за 45 -50 град. морозов) К весне и далее до отъезда на практику я сподобился выслужиться в начальники караула..
В караульном помещении в крошечной комнатке начальника караула стоял телефон от училищного коммутатора на 40 номеров за которым, кстати, « для практики» сидели курсанты – связисты. Телефоны типа «УНА-И» стояли на всех постах, а линии связи были выполнены полевым кабелем «ПТФ» Кроме кабинета начальника караула и тамбура, избушка из одной комнаты с печкой и плитой посередине, печку топили дровами практически непрерывно.
Случай с манной кашей произошел в конце января 1943 г. Байкал стоял замерзший, и морозы были байкальские. В карауле стоял наш класс, я был в должности разводящего. Помню только я вернулся с очередной смены постов и почти сидел на плите, отогреваясь в своем танхойском обмундировании (т.е.стеганке на рабочее платье, полушубки или тулупы были только на постах) – звонок по телефону. Начальник караула (по-моему Кузьменко) ушел с проверкой на пост склада боепитания (т.е.в сторону жилых бараков) Звонил С.Самойлов, которого я только что отвел на пост к артпавильону. Говорит коротко: «Давай скорее на пост, возьми с собой пару из подчасков и два ведра» Большего по причине «низкой скрытности» телефонной связи он не сказал.
Являемся мы втроем на пост, как положено с оружием, имитируя развод. При нас два эмалированных ведра, в которых мы носим пищу для состава караула с камбуза.
Сашка говорит: «Тут рабочие по камбузу на перроне манную крупу рассыпали. Бумажный мешок уронили, и он лопнул, видел с поста. Продукты увезли, а к рассыпанной манке никто не подходил»
Дело-то было уже после окончании самоподготовки, поездов не было, кому охота без дела болтаться на 35 или 40 град.морозе.
Вышли мы на угол перрона – действительно, почти весь мешок манки рассыпан Собрали буквально под метелку, в одно ведро сверху явно чистую крупу, во второе – все остальное.
Вернулись мы в караулку, сразу же поставили на плиту ведро манной каши, конечно же на воде, соль в караулке была.
Тут пришло время вести смену, и я ушел – сперва на склад боезапаса, потом (мимо караулки) в поселок к посту у знамени, и в последнюю очередь к артповильону, где меняю Сашку.
Он отвел меня в сторону и говорит: - «Тут еще есть кое-что. Дежурный по камбузу сбросил в снег с саней, которые везли рабочие по камбузу, - кусок масла. Я видел и, как только они отъехали – перепрятал масло и зарыл в снег. Через несколько минут дежурный вернулся с мешком, явно чтобы забрать масло, но, естественно, масла не нашел. Ночь на дворе, недаром Конфуций сказал, что трудно найти в темной комнате черную кошку, особенно если ее вообще нет.
Прихватили мы масло, а кусок был размером в две бескозырки, и в караулку, а там уде манная каша готова! И начался Лукуллов пир! Разлили кашу по мискам и немедленно поставили воду на следующую порцию. К тому времени, когда было сварено и съедено первое ведро крупы – второе, с мусором было рассыпано по газетам, попавший при сметании с перрона снег растаял и испарился, мусор и все соринки извлечены, крупа очищена и пошла в ход.
Можно подумать, что на утро мы отказались от завтрака, а позже от обеда! Ничуть не бывало! И завтрак и обед были своевременно получены, разогреты (т.к.суп из манной крупы по пути доставки от камбуза до караулки – замерз!) Просто меню было усиленно манной кашей, причем сперва мы еще следили за справедливостью дележа каши, потом к концу дня ели, кто хочет и когда хочет.
Очень приятно вспомнить – все были сыты. Вот сколько получится манной каши из ведра крупы? Не меньше 5 – 6 ведер. Крупы было пусть неполных два ведра, а в составе караула 12 курсантов. Вопрос – сколько съел каждый? Много, но не по ведру, т.к. примерно полведра мы оставили своим сменщиком из нашей же роты связистов.