А сколько тёплых, ласковых и смешных воспоминаний связано у меня с мамой! Было у неё вредное свойство (которое я унаследовал в полной мере) – опаздывала мама всюду: и на работу, и домой (с работы), и в театр, и куда угодно. Опаздывала не потому, что не хотела успеть вовремя, а, видимо, потому что хотела объять необъятное – успеть переделать все важные дела. Вот, перед театром какие дела самые важные? Конечно, выбрать и подгладить платье посимпатичнее, рассмотреть, как ты в этом платье выглядишь, а ещё, конечно, припудриться, напомадиться (возможно, и с ресницами что-то сделать), про маникюр не забыть. В общем, перед театром папа всегда торопил маму: “Сколько можно вертеться перед зеркалом?!” И, понятно, − в театр чуть не бегом бежали. А перед работой, понятно, мама в пожарном порядке поручала мне почистить ей сапоги и пальто.
Зато недостаток занятости ей не грозил. Перед всеми важными праздниками (а тогда это были Новый Год, 23 февраля, 8 марта, 1 Мая, 7 ноября и, возможно, день Конституции), мама садилась писать массовым порядком открытки всем родным и друзьям. Кроме непосредственно поздравительного текста, мама старалась каждому написать ещё что-то личное, ну и поделиться коротко семейными радостями. Понятно, что и ко дням рождения все родные получали поздравления от мамы. А в обычное время она поддерживала переписку (письмами по три-четыре странички) с братьями Морой и Лёней, тётей Сарой, Мишей Островским, дядей Яшей с тётей Идой, с двоюродными братьями Лёней Горбачом, Лёвой и Аркадием Горбачами. Когда Аркадий разошёлся со своей женой Надей (жившей в городе Кирове областном), мама продолжала писать ей особо, хоть, надо сказать, знала её лишь заочно. И от Нади она получала замечательно добрые письма – в которых та сообщала и о себе, и об обеих своих дочерях Наташе и Оксане. Переписывалась моя мама и с дядей Осей и тётей Ролей − московскими Авсиянами, а также с папиными двоюродными сёстрами. Уж, во всяком случае, − поздравляла их с праздниками и по дням рождения. Когда, сначала я, а потом Саша уезжали учиться в другие города, мама каждую неделю писала и мне, и Саше. Междугородние телефонные разговоры долгое время были экзотикой из-за дороговизны и сложности: нужно было заказывать и ждать, пока телефонистка “в течение часа” соединит. Но, когда случалось поговорить, мамуля была так счастлива от пяти минут драгоценного общения. Я, когда учился в Ленинграде, в воскресенье утром, перед тем, как отправиться на природу, обычно заходил на почту и звонил домой из монетного автомата. Помню, какой каждый раз это был праздник для мамы. А вот, когда Саша учился во Владимире – в радиотехническом институте, − родители знали, что если он не звонит или не шлёт телеграмм, это значит деньги пока есть... Писала мама и некоторым своим школьным и институтским друзьям – Тусе Махновской в Москву, Жене Ильинской во Львов, Абраше Иосису и Эсте Фридман в Новосибирск, школьным подругам, жившим в Евпатории (я уж за всеми не мог уследить). Поддерживать столько разнообразных человеческих связей было для мамы душевной потребностью, частью её натуры.
2011-01-31