Через несколько месяцев мама достала курсовку в город Ессентуки − самой полечить печень тамошними водами, а заодно подлечить и меня от последствий перенесённой желтухи. Ехали мы на поезде − паромной переправой через Керченский пролив, потом вагон наш на станции Кавказская среди ночи отцепили от одного поезда и отогнали на три часа на запасные пути до прихода другого, с которым мы должны были ехать дальше. Я отпросился у мамы пойти погулять с небольшой компанией взрослых, соседей по вагону. Когда мы вернулись, на прежнем месте нашего вагона не оказалось. Минут двадцать бегали, искали, наконец, нашли – я застал мою маму в слезах, не склонную к сантиментам. Немедленно я схлопотал от неё здоровенную затрещину.
Пока мы ходили по станции Кавказская, пылинка паровозного дыма попала мне в глаз. Наутро мама провела операцию по извлечению чужеродного предмета: умелым маневром она вывернула веко наизнанку и уголком чистого носового платка аккуратно сняла соринку.
В Ессентуках мы устроились жить на частной квартире, а на завтрак, обед и ужин ходили пешком через парк в санаторскую столовую – каждый раз преодолевая километра по два в каждый конец. Так что образ жизни у нас был вполне здоровый. Ещё мы ходили на минеральные источники пить местную лечебную воду – “Ессентуки” (какой надо, номер). Мама узнала, что при санатории есть кабинет лечебной физкультуры и пристроила меня туда сгонять лишний вес. В кабинете лечебной физкультуры работала очень приятная молодая врач-инструктор. Меня и одного крупного дядьку со здоровенным животом она не щадила – заставляя катать “медицинбол” (мяч, набитый описками) по периметру комнаты, не вставая при этом с корточек. Другие упражнения были попроще: лёжа на кушетке, описывать ногами круги в воздухе, крутить “велосипед”, а также попеременно садиться и ложиться (без помощи рук). В общем, для пресса нагрузка была основательная. Можно было подумать, что после таких занятий я сильно похудею. Контрольное взвешивание показало, что сбросил я всего шестьсот грамм. Моя симпатичная инструкторша пояснила это тем, что, как видно, нас хорошо кормили, и, если б не её занятия, я бы ещё и набрал вес.
Из столовой домой маму стал провожать наш сосед по столу – видный, приятной наружности мужчина. Он даже брал маму, по тогдашнему обычаю, “под ручку”. Однажды я, волнуясь, поделился с мамой своими переживаниями по этому поводу. Мама меня даже пристыдила: “Лёка! Ты что думаешь – здесь все, кто ходят под ручку, – муж и жена?” Мне трудно было оценить глубину маминой мысли, пришлось принять как факт.
После обеда мы иногда задерживались в парке, сидя на лавочке, разыгрывали с мамой партию в “дурака”. Однажды нас застукал за этим занятием другой курортный знакомый. Мама объяснила, что это же самая безобидная и совсем не азартная игра.
Местные жители рассказывали, что из Ессентуков иногда можно увидеть даже гору Эльбрус (которая была изображена на этикетках бутылок всех минеральных вод северного Кавказа). Однажды, я поднялся совсем рано, был ещё чистый с ночи воздух, и вдруг я увидал на горизонте маленький, но такой узнаваемый двуглавый снежный Эльбрус – до него было по прямой километров девяносто.
Провели мы с мамой на курорте чуть не месяц. Принято было разнообразить курортную жизнь организованными экскурсиями. Так мы побывали во всех прочих городах северокавказских Минеральных вод – Железноводске, Кисловодске и Пятигорске. Всюду нас фотографировали профессиональные фотографы. Групповые фото у всяких достопримечательных мест и сейчас попадаются иногда мне на глаза – на них я в знаменитой, ещё дедушкиной работы тюбетейке, и моя милая, такая молодая и славная мама.
(продолжение следует)
2011-01-31