Регина попросила не забыть упомянуть, как моя мама спать не ложилась, не приведя кухню в идеальный порядок. А ведь я точно помню, что на кухне была и дровяная печь с чугунными кругами, и керогаз, в котором подача керосина управлялась примитивно – наклоном трубки, у которой на одном конце располагался бачок с подпружиненным выпуском, а на другом – фитиль с поддувалом-рассекателем. К этой капризной и пожароопасной технике детей, пожалуй, не стоило бы подпускать, но лет с семи я уже владел розжигом, управлением и гашением керогаза. Альтернативой была электроплитка с открытой спиралью, которую папа лично накручивал из манганиновой проволоки. Отопление в квартире до капитального ремонта (года до 1970-го) было печное. Так что перед зимним сезоном запасали тонну угля и кубометр дров. Для распилки дров приглашали штатных пилильщиков. Они же и рубили толстые колоды на поленья. Непосредственно перед растопкой папа разрубал эти поленья в щепочки потоньше, от них загорались другие поленья, и от них уже схватывался уголёк (на топку хватало одного ведра угля – печь типа “груба” держала тепло до трёх дней). Раз, нарубая щепочки, папа промахнулся и рубанул топором по большому пальцу – да так, что едва не отрубил его… Класса с шестого под руководством папы и я освоил операции, связанные с топкой печи. Перед её дверцей к полу был прибит лист железа, чтобы пол не загорелся от выпавшего уголька. То, что мама не занималась такой сугубо мужской работой, вполне понятно – слава Б-гу, было кому.
С появлением баллонного газа кухонную печь разобрали, отказались от керогаза и даже электроплитки – газовая плита с успехом заменяла перечисленные старомодные приборы и, в отличие от них, не давала копоти. Её не нужно было разжигать, как керогаз, – рискуя каждый раз пролить керосин. Правда, нужно было не лениться закрывать после пользования кран на газовом баллоне. Но это было легко запомнить. Природный газ провели уже в ходе капитального ремонта дома, около 1970-го года.
Очень оригинально в нашем доме, построенном году в 1930-м, вскоре после разрушительного землетрясения 1927-го года, решался вопрос ванных комнат. Пролетарская власть, видимо, считала, что пролетарию хорошо бы устроить ванную дома, но, всё же, представлялось слишком буржуйской роскошью, чтобы ванная была у каждого лично. Дом наш сконструировали именно в такую эпоху переходной ментальности – ванная была, но одна на четыре квартиры с отдельным входом с лестничной площадки. Ключ был у всех соседей. Лет десять после войны эта комната, вообще, не была оборудована надлежащей сантехникой и использовалась как общая кладовая. Наконец, ЖЭК сподобился установить настоящие ванны, провести воду, а для подогрева поставили дровяные колонки. Первое время дровами воду и согревали, но вскоре додумались в топку для дров ставить небольшую железную посудину с вваренной посередине трубкой для подтягивания воздуха. В посудину наливался керосин, который вполне заменял дрова, но с ним было несравненно меньше возни. Раз в неделю каждая семья устраивала по очереди “банный день”. Во время капитального ремонта (а продолжался он несколько лет) пришлось ходить купаться в городскую баню. Однажды, году в 1972-м, я встретил в её общем отделении моего одноклассника, который, спустя еще года полтора, уехал в Израиль. А спустя очень много лет я узнал, что он генерал в отставке армии обороны Израиля. – И ничего, тоже ходил в простую советскую баню, как все (не дворяне ж!). И вот, только когда провели в наш дом природный газ, от каждой водонагревательной колонки, из каждой квартиры в общественную ванную комнату провели по трубе. Так над одной ванной оказалось целых три смесителя. Каленковичи первыми отказались от коллективной ванной комнаты и дооборудовали душем туалет у себя в квартире. Тем не менее, три оставшиеся квартиры продолжали пользоваться ванной – уже на природном газе – по-прежнему, стараясь не занимать её подолгу, чтобы не задерживать других: привычно было, а после городской бани даже комфортно. Здесь же устраивали и стирки. В этой ванной купались не только мои мама и папа, я и мой брат Саша. Когда родилась моя дочь Аня, я на старомодной стиральной машине ежедневно простирывал по двадцать её пелёнок, а перед тем проводил сеанс обучения дочки плаванию – в той же самой ванне. Соседка Ася с десятилетним сыном Пашей однажды попросились присутствовать при редком зрелище. Кажется, понравилось…
Аня – ты это вспоминаешь? Во всяком случае, по окончании урока я доставал тебя из ванны на приготовленную чертёжную доску, вытирал с песнями типа “Солдатушки – браво ребятушки…”, заворачивал в пелёнки и одеяло и уносил домой, а мама укладывала тебя спать. Только в это время бабушки твоей Ани уже с нами не было…
2011-01-31