О том, что маму любили и уважали больные, я упоминал уже не раз. Все, кого я сейчас встречаю из тех, кто помнит маму, отмечают, каким светлым она была человеком. Совершенно органично её человечность соединялась с безотказностью в работе. Всякое повышение в должности, любую безоплатную дополнительную нагрузку – вроде подготовки стендов наглядной агитации, руководство местной организацией Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов – ВОИР, а также подготовку докладов для медицинских конференций и отчётов для горздравотдела она воспринимала как знак персонального к ней внимания, признания авторитета. Любое дело мама старалась делать с душой и полной самоотдачей.
О том, как раз пять лет врачи проходят переаттестацию, я узнал, когда мама готовилась ещё к получению третьей медицинской категории. Тогда мама мне объяснила, что четвёртую категорию присваивают начинающим врачам, сразу после мединститута. А вот при дальнейших аттестациях следующую категорию могут присвоить, а могут и не присвоить. Каждый раз, готовясь к переаттестации, мама обкладывалась толстыми монографиями, которые предпочитала прорабатывать, лёжа под торшером. Принимали аттестацию профессора мединститута. Большей частью, они требовали знания медицинской теории. Так как изложенная в книгах классика подкреплялась у мамы богатым личным врачебным опытом, все её аттестации увенчивались присвоением очередной категории – вплоть до высшей. Потом, когда мама была “городским терапевтом”, для занятия этой должности требовалась и административная категория. Первую категорию администратора здравоохранения мама тоже получила.
Поработав много лет участковым врачом, с 1961 года мама перешла заведовать терапевтическим отделением в 1-й городской поликлинике (на ул. Пушкинской). Позднее она была начмедом в гастроэнтерологической больнице на ул.Карла Либкнехта. Раз в полгода, работая на всяких начальственных медицинских должностях, мама заполняла простыни отчётов о заболеваемости за прошедший период по разным видам болезней. Как-то такой отчёт совпал с эпидемией холеры. Цифры заболеваемости по ней принято было не разглашать, но в отчёте они требовались: вместо названия болезни, в соответствующей графе значилась таинственное “форма 30”.
Возглавляя на общественных началах организацию общества ВОИР, мама занималась и мало свойственными ей делами – помогала оформлять и регистрировать заявления на рационализаторские предложения и заявки на изобретения по ЛОР- и хирургическим инструментам, организовывала внедрение всяких электронных приборов для кардиологии и физиотерапевтических процедур. К сожалению, талантливые творческие люди – изобретатели и рационализаторы – получали лишь минимальное вознаграждение за свои находки, поскольку экономического эффекта бесплатная бюджетная медицина принципиально не предусматривала.
В мамин кабинет я не раз приходил – чаще всего без всякой медицинской надобности. В деталях, чем мама занималась, я не представляю, но, точно, ей приходилось руководить всеми врачами-терапевтами и участвовать в решении всех сложных случаев. Если в поликлинику обращались, как теперь говорят, вип-персоны, их препровождали непосредственно к Анне Яковлевне. Однажды к маме пришёл потерявший вдруг голос Николай Сличенко. У него были запланированы концерты в Симферополе и на южном берегу Крыма, и надо было, не отговариваясь пределом возможностей медицины, срочно ставить на ноги великого артиста. Думаю, мама не посоветовала ему ничего плохого, зато сама была на седьмом небе в связи с представившимся ей случаем неформально пообщаться с легендарным цыганским самоцветом, народным артистом СССР, постоянным участником телевизионных “Огоньков” и неотразимым мужчиной Николаем Сличенко…
С ноября 1965 года мама дополнительно выполняла обязанности “гортерапевта” (главного терапевта Симферополя) – эта должность входила в номенклатуру горздравотдела. Мама часто стала упоминать имена председателя горзравотдела и облздравотдела, а также имена всякого рода значительных персон областного масштаба, которые оказывались её пациентами. Один из них, начальник Крымского ГАИ Юрий Тимофеевич Михайлютенко, был, по-видимому, человеком не только профессиональным, но и благодарным. Во всяком случае, когда маме требовалось съездить, к примеру, в Евпаторию, она твёрдо знала, что ни о поезде, ни об автобусе беспокоиться не надо: один телефонный звонок – и на машине ГАИ приезжал галантный капитан милиции, который доставлял маму и всех членов нашей семьи в желаемое место. Меня, к примеру, когда я был студентом, милицейская “Волга” однажды подвезла к поезду прямо на перрон.
Первый космонавт Юрий Гагарин маминым пациентом не был, но однажды мама побывала на какой-то всесоюзной конференции на южном берегу Крыма (возможно, по проблемам космической медицины), куда был приглашён и Юрий Гагарин. Все участники конференции были рады случаю с ним сфотографироваться. Народу было много: сам первый космонавт, которого, как известно, специально подбирали поменьше ростом, на этом фото выглядит совсем крошечным в окружении двух представительных профессоров, а во все стороны от них – сколько видит глаз – врачи, врачи, врачи… На самом краю этого фото едва поместилась и мама…
Приключения, связанные с персоналиями мира космонавтики, мгновенно распространялись в среде медиков. Наверное, стоит доверять объяснению, почему у Юрия Гагарина после отдыха в Крыму на лбу образовался заметный шрам. Говорят, что он заглядывал к курортной знакомой, которая жила в номере на втором этаже. И, будто бы, заподозрив неладное, жена стала его искать и постучалась в тот самый номер. Чтобы замести следы, отважный пионер космонавтики решил выпрыгнуть с балкона, но, то ли по причине темноты, то ли в виду лёгкого состояния “под шафэ” − чем-то крепко распорол себе лоб. Скрыть такой случай было невозможно, так как пришлось накладывать швы. Жена первого космонавта, по-видимому, испытала тяжёлые душевные переживания в связи с мальчишеским поведением своего звёздного мужа.
Точно так же, первыми медики узнали настоящую причину смерти главного конструктора советской космической программы Сергея Павловича Королёва. Он погиб на операционном столе при рядовой операции, - вследствие внезапного мандража, охватившего опытного хирурга-проктолога, который просто не смог остановить кровотечение.
2011-03-23