Ну, в общем, в какой пропорции в наших умах перемешаны профессиональные знания с опытом поколений, сведениями из календарей, газет, советами доброжелателей, − тема философская. Основы медицины, изложенные в серьёзных монографиях, и новинки, доложенные на конференциях, мама, конечно, брала за основу, следила за новыми методами в диагностике, лечении, фармакологии. Но для личного пользования она подхватывала из всяких неформальных источников и не столь строгие идеи − это и огуречные маски для лица, и “Крем для рук” николаевского комбината “Алые паруса” и хна для окрашивания волос в естественный рыжеватый тон, и, наконец, вечное средство поддержания молодости и крастоы – холодная вода из-под крана. Омывшись холодной водой и взбодрившись от неё, мамуля говорила: “А мехáйе!”. Я интуитивно догадывался − это что-то вроде: “Ах, как хорошо, как приятно!”. Спустя много лет я определённо узнал: слово вошло в идиш из иврита и буквально значит “оживляет!”. Мама иврита не знала, однако некоторые слова впитала подсознательно – от родителей и окружения.
Нахваталась она в течение жизни и совершенно “ненаучных” понятий − из самых разных источников. К примеру, не принято шить на себе. Мама этого строго придерживалась и мне не позволяла: “Мозги зашьёшь!”. Правда, если раздеваться уже было некогда, в качестве компромисса мама давала мне жевать нитку на время, пока она прямо на мне подшивала оторвавшуюся петельку или пуговицу. Когда маме случалось упоминать о том, что дети её хорошо учатся и ко всему имеют способности, она обязательно добавляла “Нивроку!” или “Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить”. Бабушка, и мама следили, чтобы я (будучи малым ребёнком) не садился к углу стола: “Не женишься!” Опять же, если что-нибудь забыл, нельзя возвращаться, но, если очень надо, можно и вернуться, только взамен что-нибудь оставить (хоть пять копеек). На полном серьёзе мама расстраивалась, если дорогу перебегала чёрная кошка (хоть и не помню, чтоб из-за кошки она возвращалась обратно). Папа мой не одобрял подобных обычаев и называл их “забыванами”. По-моему, дедушка тоже ругал маму за чёрную кошку. Панически мама остерегалась разбить зеркало, поскольку это было верной приметой, что в скором времени кто-то из близких должен умереть. То, что подобные приметы могли сбываться, можно объяснить и совпадением (скорее всего, так и есть), но однажды разбилось мамино настольное зеркало. Зная уже, что мама будет переживать, папа безуспешно пытался ей не говорить. Но как такое скроешь? – Мама, узнав, сникла и, буквально, потемнела лицом. А вскоре заболел дедушка и, год спустя, умер. С другой стороны, когда откололся угол трюмо, никто не умер и других заметных последствий не произошло... Когда приезжавшие к нам издалека гости собирались уезжать, и времени до поезда оставалось уже в обрез, мама и бабушка вдруг хватались за веник со шваброй и принимались за уборку. На глупые замечания вроде того, что нельзя ли отложить уборку на потом, когда гости уедут, отвечали, что нельзя − это дурная примета. Ясное дело, – все на минутку присаживались перед дальней дорогой... К подобным вещам из мира непознанного мама имела-таки приверженность – я думаю, из личной скромности, исходя из логики: “Я что же − умнее всех? Раз люди так считают, наверное, что-то в этом есть!”.
2011-03-18